Огромная благодарность всем, кто мне помогал:

  • Мне (в первую очередь);

  • Настюше, как спонсору;

  • Большому Брату, как иллюстратору;

  • Славику за полезные советы, и не только;

  • Тимуру-камнедару от девушки-с-волосатиком, за то, что он все еще пытается изменить мир, и за одно показал мне, как это делается;

  • Господам Коту и Гному, отбившим ради этой книги лапы и ноги соответственно;

  • Павлу Сергеевичу за неисправимую пакостность, которая замечательно прочищала мой мозг во время работы над этой книгой;

  • Братьям Ивановым за моральную поддержку;

  • Капитану – просто так, очень уж человек хороший;

  • Нику, Кузьмичу и Дяде Саше (Алексу) – за компанию.

 

Прогулка

Про то время, когда Дух был примерно в том возрасте, в каком Кот и Гном познакомились.

Когда-то давным-давно, когда мир пах земляникой и розами, и дым очагов не был виден, потому что только вулканы знали, что такое огонь, жил-был Дух. Он был молод, всемогущ и еще не умудрен жизненным опытом. Он творил все, что приходило в его несуществующую голову и бывал чрезвычайно доволен собой и своими созданиями (несколько странноватыми, кстати). Создания плодились и множились по земле; и получилось так, что они перестали почитать своего создателя, а предпочитали обожествлять каких-то уродливых идолов. Но Дух спокойно относился к их “шалостям”; ему было все равно – считают его наполовину козлом, наполовину – змеем, черепахой о трех головах, челоподобным уродом или толстомордой пародией на быка.

Да, были времена… Цвела, весна, гремело лето, плыли паутинки в осеннем воздухе, мерзли волки лютой зимой.

Хорошо было летом вытащить из норки упирающегося кьорла за уши и стребовать с него танец в лунном свете, а после слушать пение эльфов на закате, крики гарпий на рассвете…

Дух жил и был в свое удовольствие веков этак двадцать-тридцать, пока, наконец, не захотелось ему чего-нибудь необычного. Он запер свою лабораторию золотым волшебным ключом, научил кьорлов из соседнего леса последнему из двенадцати танцев и отправился путешествовать. Чтобы делать это было удобнее, Дух решил воплотиться. Он долго подбирал размеры, формы и характер будущего вместилища и, наконец, после нескольких примерок воплотился в виде здоровой рыжей туши.

Туша тут же почувствовала дикий голод, громко завопила: “Мраууу!” и отправилась добывать пропитание. На одной из лесных полянок Туша наелась зеленых яблок, отчего у нее потом долго болел живот, и напилась родниковой воды. А после Туша заснула сном кьорла.

Тут надо заметить, что Дух, когда создавал свой мир был довольно небрежен. Например, гарпии дурели от вида крови, друды всегда бывали голодны, а феи мало того, что отменно колдовали, еще и были бессмертны.

Пока Туша и Дух спали, на полянку залетела очень любопытная Фея. Она заметила Тушу и, поскольку феи наделены даром видеть суть любых существ, Духа. Фея была очень озорной (такой ее создал Дух) и решила подшутить над Духом (она его очень хорошо помнила – феи ведь бессмертны, а он над ней тоже когда-то подшутил), разделила Тушу и Духа и дала Туше собственное сознание. Пока Туша тихо посапывала под деревом среди огрызков яблок, Дух висел над ней и посапывал не менее усердно, но стоило ей проснуться, как Дух попал, словно в темницу, в маленькую, уютную, но очень темную комнатку в глухом коридорчике Тушиной новоприобретенной души, которая, разумеется, была крепко-накрепко заперта. До Духа донесся только удаляющийся веселый смех озорницы-Феи. Что теперь было делать? Пришлось танцевать десятый танец внутри души Туши, иначе мир Духа перестал бы греть свои бока на солнце.

А Туша, не контролируемая больше Духом, тем временем куда-то побрела. Духу ничего больше не оставалось, как сидеть взаперти в темноте, трястись при каждом шаге (Туша как будто нарочно спотыкалась) и ждать, когда Туша заснет. Он прыгал, словно бубенчик на сбруе до полуночи: Туша не сильно торопилась лечь отдохнуть. А когда Дух, наконец, вылез, он увидел совершенно незнакомые места – мир сильно изменился, пока он сидел в лаборатории.

На небе высыпали мохнатые колючие звездочки и принялись мигать. Издалека доносилась песня эльфа, ей вторил ухмыляющийся месяц. Вокруг высились стволы звездолистов. Дух поднялся над лесом и увидел горный склон с одной стороны и бесконечное море деревьев с другой. Третьего неба, где находилась лаборатория Духа, нигде не было видно, пахло цветущим папоротником, медом, ручьями и дремотной водой реки. Дух пролетел над черной в звездах лилий водой, зажглись огоньки в кузницах кобольдов, Леший, ломая сучья брел по лесу в поисках светлячков на ужин. Увидев Духа он испугался и выронил корзину с желудями, которую нес в лапах. Откуда-то вылез варк, дернул носом, разгреб ручками кучу желудей, выбирая самый большой и вкусный, пока Леший не вернулся. Завыл волк, варк мигнул огромными круглыми глазами, запихал желуди за щеку и удрал в нору. Среди лилий всплыло задумчивое лицо русалки. Она зябко дернула хвостом, подпрыгнула, нырнула, поймала под водой темную рыбину и, ухватив ее зубами, поплыла дальше.

“Русалка”, - подумал Дух, - “А я думал, они только в сказках бывают… Великие Духи!”

Дух сел на мшистый валун и вздохнул.

Они помолчали немного.

И они полетели. Ветер – он ветер и есть, невидимый, теплый, пахнущий прелой листвой. Он, правда, останавливался часто, знакомых встречал. Но задолго до восхода они были на месте.

Дом Гнома темными окнами смотрел прямо на мостик. Осиновый ветер немного покружил у порога и опустил Духа. Дух осторожно постучал.

На всю округу разнеслись его вопли, дверь трещала под ударами.

Ветер улегся при входе на коврике, свернулся кучкой листьев.

Гном вышел во двор, подбросил в огонь свежих смолистых дров и задумался. В углу тихо шелестела спицами его жена.

Дух сел рядом, колдовство началось. Вспугнутый им Осиновый Ветер выскользнул в щель под дверью, только листья остались задумчиво кружиться по комнате…

Где-то в Лесу проснулась Туша. Одна.

Дух оставался у Гнома несколько месяцев, а потом отправился восвояси. Спустя несколько лет он построил в сумеречном зареве Небесный Дом – точную копию Дома Гнома. Впрочем, он не забывал навещать Гнома и его семейство, а Осиновый ветер так с ним сдружился, что ночевал на пороге каждую ночь.

В сумерках, когда травы пахли особенно сильно, и дурман смешивался с запахом листьев, Дух творил существ.

В сумерках у Мастера-Гнома родился сын, Гном-Младший.

В Сумерках Туша встретила Дикую Кошечку, которая в Сумерках родила котенка – маленький пищащий комочек – и оставила его под кустом.

В Сумерках провел Кот первые годы своей жизни.

В сумерках любил танцевать Дух; он делал это каждый день, начиная новый танец всякий раз, как менялась одна из лун.

Про то, что было, когда Кот и Гном были молоды.

Да, было время. Бежало, как тонкий ручей бежит по камням, цеплялось за кладку городских стен и маленьких замков, разбросанных по всем Равиннам, шумело ветром в листве деревьев, жужжало, бряцало, летело, летело, летело.

На отрогах горы Вайги было множество поселений малорослого народа, называющего себя гномами. Они облепили гору со всех сторон. Гномы жили дружно, было их несколько кланов: клан Большого Топора. Клан Кузнецов и клан Рудокопов. Позже на отрогах стали селится и люди, которые строили фермы, деревни, города. А еще позже к трем первым гномьим семействам подселились два маленьких клана – Каменщики и Виноделы. После памятного для поселенцев Исхмисских гор нашествия драконов, гномы покинули обжитые места, и у горы осталось одно семейство гномов в окружении людских поселений.

Жил-был Гном. Гном был немолод. У Гнома было толстушка-жена и куча ребятишек. Поэтому звали Гнома Гном-Старший. А иногда Мастер-Гном, потому что Гном был искусным кузнецом. Гном жил-поживал в просторном крытом дерном доме неподалеку от горы Вайги, чуть севернее, можно даже сказать на самом отроге, “лизал горе пятки”, как в шутку говаривал Гном. Рядом с Домом Гнома тек ручей, названия которому не было дано при сотворении Мира, и потому его все называли гномьим ручьем. Через него прадед или прапрадед Гнома-Старшего построил когда-то мост и от моста дорогу в княжество Тарн – он был каменотесом (клан Каменщиков). После на дороге появилась сначала маленькая харчевня, которую держала сестра того гнома, а потом вокруг харчевни выросло небольшое поселение. Поселение назвали Виккала. Что это значит - одному Духу известно.

Гном-Старший очень гордился этим и другими своими предками. Гномики-Младшие – своим отцом. Жена Гнома-Старшего гордилась всеми сразу: и детьми, и мужем, и собой, и Домом. И Осиновым ветром, который по вечерам напевал им всем песни. Понятное дело, семейка была дружная.

К Мастеру-Гному часто ходил разный люд – кому что починить, кому отковать, кто так, побеседовать с хозяйкой или самим Гномом, подивиться древнему и новому оружию на стенах оружейной, попить чайку или древнего вина, заложенного в погреба еще двоюродным дедом Гномихи. Люди и нелюди приходили и уходили, слава Мастера росла, заказов было хоть отбавляй. Детишки потихоньку подрастали; и вот, старший стал помогать вместо наемного работника отцу в кузнице, а потом женился и перебрался подальше от родового гнезда – за ихмисские горы. Потом за ним потянулись и средние – потихоньку разбрелись они по горному краю, пока с родителями не остался один младший Гном. Его они отпускать не хотели; впрочем, Гном-Младший и не рвался в дальние края как братья и сестры. Он засел в Доме, помогая отцу в кузнице. Но его больше интересовали не сталь и добрые клинки, которые так часто ковал его отец, а витые рукояти мечей, камни да женские безделушки. Родители не могли нарадоваться на любимое чадо. Год за годом пролетал незаметно, Гном-Младший, после того как Мастер-Гном стал из известного кузнеца стариком и заядлым огородником, превратился в просто Гнома. Он творил великолепные украшения, да и старым, унаследованным от отца промыслом не брезговал, и из жара кузницы выходили у него хорошие мечи. Хотя Гном и был очень молод, особенно по гномьим меркам, работы было много.

Старушка-мать стряпала или сидела с вязанием у окна, Гном-Старший писал письма многочисленным детям или копал свои любимые грядки, а Гном, выбираясь из старой, темной кузницы, садился на маленькую скамеечку около входной двери и пускал колечки, время от времени здороваясь со всякими прохожими. Время шло, на Гнома заглядывались девушки-гномихи, он даже увлекался пару раз, но главным для него всегда оставалась кузница, тонкая ювелирная работа, драгоценные камни, и девушки исчезали из его жизни за ненадобностью. Иногда Гном брал повозку, которую везли две крепкие нордосские лошадки, и отправлялся в Виккала или в Тарн, заезжая в гости к тем братьям-сестрам, Дома которых были по пути. То были его самые дальние путешествия.

Кот точно не знал, ни когда он появился на свет, ни кто его родители. В то время он был в меру упитанным, рыжим, усатым, полосатым и счастливым. Он вел размеренную бродячую жизнь, много спал, мало ел, еще меньше работал. Он сочинял забавные песенки и пел их под гитару в придорожных трактирах, за что получал стол и место на сеновале. Конечно, иногда его сочинения нравились не всем посетителям, и до драк дело доходило, но все же Коту такое времяпрепровождение нравилось, несмотря на сопряженные с подобным образом жизни мелкие неприятности. Он был немного сумасшедшим и романтиком.

И вот, как-то раз он шел по лесу и увидел избушку. А надо сказать, день у Кота складывался чертовски неудачно: он был голоден, всю ночь ему не давали спать комары и отвратительное бормотание пса, который выбрал почему-то тот же стог сена, что и Кот.

Кот, одуревший от голода (из всех чувств это было у него наиболее развито), решил попробовать зайти, выклянчить чего-нибудь (его излюбленное занятие и профессия одновременно).

Избушка открыла дверь и проскрипела что-то явно приветственное. Поначалу, не ожидавший такого приема Кот замер, но потом все же зашел. Избушка была пуста. Ей было очень одиноко, даже ужин, приготовленный, стыл на столе. Кот огляделся, покричал, обошел обе маленькие комнатки и, убедившись в отсутствии кого бы то ни было, спешно принялся за еду. Тут-то приветливая дверь и закрылась. Кот, правда, заметил это только когда доел.

Он порвался, поскулил, помряукал – ничего не помогло. “Сезам, откройся” - в отчаянии крикнул он, театрально воздев лапы к потолку. Кот обернулся и заметил маленькую толстушку-ведьмочку, которая стояла у него за спиной и улыбалась так, что казалось, у нее выпадут последние зубы.

Что произошло потом, Кот не любил рассказывать. Достаточно того, что провел он у ведьмы почти четыре года и за это время многому научился. И как это ни странно, подружился с хозяйкой.

Но я-то знаю, что большую часть времени он провел лежа на теплой печке и читая книги: четыре тома Шорка Холмуссумуса, “Убитый на турнире”, “Тайна королевского замка”, “Ворожба как средство избавления от мышей – малых и великих” и “Чума: Проклятие или явление природы?”. На легкомысленное произведение г-на Курра “Рыцарь Пеетух и дамы его сердца” терпения Кота не хватило.

Когда пришла пора Коту уходить, ведьма рассказала ему, что когда-то она была прекрасной феей, пока ей в голову не пришло заколдовать одного знакомого Духа. И просила, если он встретиться с Духом, узнать, долго ли ей еще быть в этом обличье. Кот пообещал ей это и вышел из избушки. Поскольку он многому научился, теперь с добыванием пропитания проблем не было. Кот стал бродячим магом, из тех, что составляют богатым лордам симпатичные гороскопы и ночуют в придорожных тавернах.

И все это продолжалось бы еще долго, если бы не появились в Сумерках странные люди, называемые “инквизиция”. Почему-то эти милые дяди (а там были только “дяди”) очень невзлюбили кошек и магов. Дяди были могущественные и быстренько загнали всю нечисть в дремучие леса, а из колдунов сделали тишайших обывателей. И благополучие Кота лопнуло, как мыльный пузырь. Словом, он снова начал скитаться. Пути-дороги завели его однажды к Отшельнику. Отшельник приютил его ненадолго, а после посоветовал идти в Равинны, что Кот и сделал.

Как Кот не знал Гнома, а Гном – не знал Кота.

В то далекое время, когда Кот и Гном были молоды и глупы, Кот еще не умел влюбляться, а Гном не зарос окладистой мшистой бородой, они, конечно, не были знакомы.

Как-то утром Гном сидел рядом со своим Домом на скамеечке и курил трубку. В Доме его ждал превосходный завтрак, а на столе лежало письмо от его тетки из Тарна. И Гному ужасно не хотелось писать ей ответ.

Погода была чудная. Плескался ручеек, огибающий Гномово родовое гнездо. Кружили мошки. Отец-Гном копался в огороде.

Гном сидел, сидел, сидел, и вдруг с дороги на него скатилось нечто.

Нечто было рыжее и оглушительно орало, а на пригорке, с которого оно скатилось, скалился фермеров сын Боб, которого Гном терпеть не мог.

“Получай подарочек!” - крикнул Боб и развернул лошадь.

Нечто, которое, конечно, было Котом, взглянуло на Гнома и принялось стонать, словно раненая гарпия. Гном не растерялся: он сел на свою лавочку, поднял с земли трубку, обтер полой фартука, набил свежим табаком и закурил. Когда Коту надоело орать, он томным голосом произнес:

Кот приоткрыл один глаз и тот час же его зажмурил, а за одно и свесил изо рта язык. Из его пасти вырвался предсмертный хрип.

Спустя некоторое время Кот и Гном сидели за столом на кухне и пили чай с печеньем и булочками. Кот уплетал за обе щеки булочки, намазывая их вареньем. Когда он слегка насытился, Гном спросил:

Кот скорчил кислую мину.

Случилось так, что Кот сбил Гнома с толку. Гном этого не заметил. Он просто пригласил Кота погостить, а через несколько дней они собрались в дорогу. И это казалось Гному совершенно естественным.

Разумеется, родители Гнома – Гном-Старший и мать – были против, но они решили, что это минутное помешательство, которое скоро закончится; к тому же Гном обещал им навестить тарнскую тетушку. Как они ошибались! Гном и Кот покинули гостеприимный Дом Гнома на рассвете через несколько дней после вышеизложенного разговора.

Начало их похода было замечательным. Светило неяркое весеннее солнышко, звенели птичьи голоса в лесу. Кот и Гном шагали по дороге, ведущей от Дома Гнома к Тарну, и разговаривали. Не о птичках и прогулках, как, возможно, думают некоторые, а об искусстве ковки мечей. Они как раз спорили о пользе многослойности и способах закаливания: Кот - с точки зрения воина, Гном - с точки зрения мастера. Гном уже успел осмотреть небольшой широкий меч своего спутника и пофырчать в бороду, хотя он все же признал, что оружие сделано “добротно”. Но утверждал, что он сам мог бы отковать лучше, знай он те приемы, которые использовал мастер, ковавший этот меч и которые ему так очевидны сейчас. Кот, в свою очередь потрогал лезвие меча из Гномовых запасов, кованного его отцом, и убедился в том, что лезвие острое, несмотря на долгое отсутствие заточки, а рукоятка удобная и мягко ложится в лапу. В общем, они с пользой проводили время.

В Виккала они попали на закате. Гном Брокли, который по наследству был теперь хозяином харчевни “Ви к Гала? Вам суда!”, принял их как родных - по повышенным ценам. Кот и Гном отоспались, взяли еды на дорожку и отправились дальше.

Они шли по дороге и болтали о всякой ерунде, потом обогнули отрог Вайги и вошли в Лесоземье.

Лесоземье встретило их Крученым ветром и Синими лесами. Темные ели обступили дорогу со всех сторон. Лужицы казались дырами, пробитыми в земле, через которые был виден другой мир – четкий и яркий.

Кот, удовлетворенный этим ответом, зашагал дальше, помогая себе каким-то веселым речитативом, не имеющим ни смысла, ни чего-либо, похожего на слова.

Как старая ведьма варила зелье, и чем это закончилось.

Они ввалились, столкнувшись боками в дверях; послали суетливого хозяина за элем и “мясом рыб”, а так же просто мясом. Ели, конечно, за счет Гнома, благо он не возражал. Да и что было толку возражать!

Пока Кот и Гном пытались набить свои желудки, воцарилось молчание, жевание и муррчание… Эти двое и меня, кажется, заразили своими стихами!

На полянке неподалеку от таверны, в которой сидели и изволили кушать наши друзья, Мельник и Ведьма делили козу. Коза была спорной, пятнистой и бодучей.

Коза в нерешительности повисла между ними; Мельник держал ее за ноги, Ведьма тянула за веревку.

Закат застал их сидящими в обнимку у мельницы, мельничное колесо тихонько поворачивалось, горел костер, стояли на траве пивные кружки из таверны и вкусно пахло жареным мясом…

- Выходи за меня замуж, - сказал он ей, - Не понравится - выйдешь обратно…

А на утро мельник протрезвел, понял, что натворил и сбежал.

Денек выдался на редкость хорошим. Чудная погода, веселый щебет птах.

Ведьма села на полянку и стала думать думу. Не то солнышко напекло ей голову, не то ясное утро было почти весенним, но она решила сварить зелье. Достала котел, травы, паучков-червячков (для питательности), перья и другую магическую мелочь. Потом вытащила котел на середину полянки, все туда побросала (в строго определенной последовательности, конечно) и залила родниковой водой, настоянной на ушах каракатицы. В качестве закуски Ведьма приготовила сушеные крылья летучих мышей, моченую волчью ягоду и бузину прошлого урожая. Вода сразу закипела, и запах тины наполнил солнечную полянку. Впрочем, он быстро сменился на аромат цветущей черемухи. Ведьма прыгала вокруг котла, размахивая метлой, как искусный фехтовальщик – мечом, и пела походную песню Фолтской дружины – им, ведьмам, так положено. Тут на полянку приползла, привлеченная запахом, коварная черная туча. Стоило солнцу скрыться, как туча полилась точнехонько в ведьмин котел. И все бы ничего, если бы котел не был и так полон до краев. Вода, перемешанная с зельем, полилась через край. Ведьма, заохав, попыталась было удержать ее, но не удержала; и началось… Не известно, что это ведьма там варила, да и не важно, впрочем, только она спешно улетела с полянки в свою избушку и погнала ее как можно дальше в лес.

А после долго ворчала в бороду, что “старый Мерлин совсем спятил”.

Конечно, Кот и Гном не могли пройти мимо.

Полянка превратилась в нечто странное: бабочки начали летать исключительно парами, звери творили никого не стесняясь Дух-знает-что, а птички… Ну просто какой-то кошмар!

Кот вышел из-под густой липы и зажмурился на солнце. И тут его обступили со всех сторон белки. Они оглушительно стрекотали и приветливо помахивали хвостиками.

Кот отступил в лес, но белки не отставали.

Белки были шокированы. Наконец одна, самая смелая робко произнесла:

К полудню умерли шесть белок. Вероятно причиной была несчастная любовь…

А еще через день мельник снова слишком много выпил и вернулся к Ведьме. Опять же в нетрезвом состоянии сыграли свадьбу и их обвенчал священник по прозвищу Монах. На свадьбе присутствовали все обитатели поляны, включая супружескую чету, состоявшую из барсука и оленя.

Сказание о реке.

Однажды Кот и Гном шли по лесу и увидели старую мельницу. Они были голодны, время – вечер уже; в общем, они зашли.

Дверь открыл мельник, вытиравший руки о фартук; у него было приветливое румяное лицо и веселые глаза.

На шею Коту с радостным визгом бросилась Ведьма и осыпала его морду поцелуями. Кот тоже был несказанно рад.

После долгих расспросов – что да как – их накормили, напоили и надавали добрых советов на всю оставшуюся жизнь. Кот и Гном гостили недолго. Напоследок, Ведьма шепнула на ухо Коту: “отменяется!”; Кот не совсем понял, к чему это, но запомнил.

Они шли вдоль реки. Река была таинственной, черная вода вся заросла кувшинками, деревья закрывали ее со всех сторон, и сквозь листву сверкало солнце. Над водой кружились смешные разноцветные мошки.

Гном так и сел. Из-под воды высунулась очаровательная женская головка, хихикнула и исчезла. Вся речка наполнилась мелодичными смеющимися голосами, плеском и даже визгом.

Гном вытаращил глаза, Кот рядышком.. посмеивался? Ничего подобного, он был просто в ужасе!

Кот и Гном поспешно обернулись и увидели такую картину.

Они сидели у подножия дерева, которое формой походило на трон. На этом кресле восседал Водяной, закутанный в собственную бороду и страдающий ревматизмом. Справа и слева от него, болтая зеленоватыми ножками, сидели две крохи-русалочки, гаденько хихикая тонкими голосками.

Ошарашенные Кот и Гном посмотрели на дерево еще раз, и пошли дальше.

И они долго смеялись, идя вдоль реки.

Сонный день сменился сонным вечером; листва потухла, мошки улетели. Кот углядел, забравшись на какое-то дерево, постоялый двор, куда они и направились.

А утром хозяин посоветовал им идти в Торнфилд – небольшой городок немного севернее Ульви.

Торнфилд когда-то был замком графа Бартольда-Гюстава-Каспера Торнфилда, но несчастный граф усоп, не оставив наследника, благодаря чему замок и стал крошечным городком. Половину крепостной стены разрушили и соединили мостом два берега той самой безымянной речки, вдоль которой путешествовали Кот и Гном, и другой берег заполнился кирпичными домиками и пивными заведениями. В Старом городе люди жили серьезные и состоятельные; нелюди жили тоже серьезные и состоятельные; а на Берегу – так, мелочь всякая…

Кот и Гном пополнили в городе запасы провизии, а задерживаться не стали, снова свернули на дорогу. Путь их лежал к Ульви, где они собирались остановиться на недельку-две, что бы Кот “прошвырнулся” по знакомым.

Они снова шли вдоль реки.

Река текла неторопливо, вода закручивалась воронками, плыли прошлогодние листья. На той стороне они заметили единорога, пьющего воду, девушку, полоскавшую белье, дым из труб, мостки и паром рядом с ними. Но они шли все дальше.

Однажды рядом с ними всплыла голова Водяного.

Через мгновенье он вынырнул, довольный – разрешила.

Кот и Гном последовали за Водяным под ветви ивы. Тут надо сказать, что Кот не очень любил воду. Что-то у него с водой не ладилось. Но к Водяному в гости он пошел спокойно, и даже не заметил, что мокнет его роскошная шерсть. Они попали в летнюю резиденцию. Здесь было много зелени, пели рыбки. Дом, построенный из песчаника и отделанный перламутром, поражал своей простотой. Вокруг Кота и Гнома столпились любопытные русалочки – видимо, гости здесь бывали редко. В дверях стояла дама, поражавшая своими размерами и уютным, домашним видом.

Кот и Гном поклонились, госпожа Кикимора протянула им для поцелуя пухлую руку, и все вместе они прошли в гостиную. Веселые солнечные зайчики прыгали сквозь витраж в виде рыбьей чешуи на обеденный стол. Кикимора засуетилась, расставляя тарелки, Водяной завел с гостями неторопливую беседу. Его интересовало буквально все: он годами не вылезал на поверхность и его сведения о том, что происходит снаружи были сильно припорошены пылью времени. Так, например, он считал, что все еще правит король Брюндберг, тогда как правил уже его внук, Генрих. Имя правящего монарха потрясло Водяного до глубины души – мода на подобные имена пошла совсем недавно, и ее тут же подхватили многочисленные королевские фамилии Земли тысячи островов, Карма и Икатана. Водяному подобное сочетание букв казалось совершенно немыслимым и некрасивым; он был консервативен по неволе.

Беседа была прервана ради превосходного обеда, во время которого Кот особо отметил “карася, запеченного в соли по-дарованнски” - лучшей рыбы он не пробовал ни ранее, ни в последствии. Гному же очень понравились булочки из водяного проса.

Отобедав, друзья с сожалением попрощались с Водяным. Он проводил их до ивы, простеньким жестом руки собрал с них воду и долго махал рукой из ветвей на прощанье. Река осталась в стороне.

И они пошли в Ульви.

Как Гном стал виноделом.

На северо-восточной границе Тарнского княжества в незапамятные времена жил некий феодал, который и построил Ульвский замок. Этот замок – самый древний из тех, что можно найти в Равиннах – быстро оброс поселениями, превратившись в город Ульви. В замке этом из-за его древности порой происходили странные вещи. А еще многочисленные жители Ульви устраивали у его стен гигантскую ежегодную ярмарку с карнавалом, куда стекался народ аж с самого Рампира. В Ульви поэтому множество постоялых дворов и гостиниц. Кот и Гном остановились в первой попавшейся. Они пытались решить, куда идти дальше, а Кот, кроме того, рассчитывал, что они поживут недельку-другую у его знакомого, Волшебника.

Однажды, Коту вдруг приспичило куда-то уйти, причем непременно одному (Гном догадывался, куда, поэтому возмущаться не стал), и он пропал на три дня. Эти три дня Гном отдыхал, осматривая окрестности и замок. Как-то раз он вытащил из своей сумки фляжку с янтарной пробкой, которую он не доставал с самого ухода. Он открыл пробку и в нос ему ударил крепкий запах спиртного. Гном огорченно покачал головой и хотел было вылить содержимое фляги за окно, как вдруг в комнату ввалился Кот, запыхавшийся и красный настолько, насколько это возможно при такой роскошной рыжей шерсти. Не говоря ни слова, он выхватил из рук Гнома флягу и жадно стал пить.

Как известно, пращур Гнома был знаменитым виноделом. Видимо, сказалась кровное родство – Гном решил, что когда он станет старым дряхлым и упрямым ворчуном, у него обязательно будет целый погреб самодельных вин, которые он будет пить где-нибудь в уголке за шкафом. Кот с восторгом принял эту идею, тем более, что пока они обсуждали проблемы виноделия, Гном позабыл поинтересоваться, почему это Кот явился в таком неприглядном виде и с такой поспешностью.

Однажды Кот и Гном шли по Ульви, останавливаясь в каждой забегаловке попить винца. Они были уже в том состоянии, когда Кот мурлычет песенки, а Гном вслух декламирует стихи. Сбоку от них высился старый Ульвский замок, впереди - вся в пятнистой тени от больших дубов арка ворот, створок у которых уже давно не было. Такие ворота делили Ульви на восемь частей, которые, разумеется, именовались по сторонам света. С высоты драконьего полета город выглядел гигантским колесом, где стены с воротами походили на спицы. Они направлялись к Волшебнику. Когда-то Кот познакомился с ним и с тех пор Дом Волшебника он мог посетить в любом городе.

Кот, конечно, не знал, что Волшебник следил за ним почти все время - Волшебнику было забавно посмотреть на чудачества Кота, а иногда он исправлял его глупости.

Ульви был типичным равиннским городом – с этакими горшочками каких-то цветочков на окнах, угловатыми горожанами, булыжными мостовыми и каменными фонтанчиками.

Подумав, он добавил:

Кот улыбнулся:

И так, они шли по городу, Кот мурлыкал что-то о красотке Пегги, Гном ему подпевал, и все было замечательно.

Дом Волшебника можно было найти в любом городе Равинн и Тарна. Нет, Волшебник не был коллекционером памятников архитектуры, просто он считал, что это удобно – быть сразу во всех городах одновременно. Для того чтобы найти его дом, достаточно было этого захотеть.

Этим вечером дом находился на Пятнистой улице, Кот и Гном чуть было не воткнулись носами в роскошную дубовую дверь с ехидной рожицей льва на железном кольце. Они постучали, рожица льва игриво тяпнула Гнома за палец, и дверь открылась. Как всегда, Волшебник не торопился их встречать. Кот и Гном прошли в гостиную и устроились там; Гном присел на низенький диванчик и взял какую-то книжицу, Кот устроился на ручке кресла и бренчал что-то на гитаре. Волшебника никто звать не собирался.

Внезапно, лицо Гнома приобрело удивленное выражение, он начал улыбаться в бороду и посмеиваться. Заинтересованный Кот подошел поближе и увидел следующее:

Дневник Мерлина.

Утром проснулся рано.

    • Мне такой замечательный сон снился… - потянулась Лаура рядом.

    • Ну-ну.

    • Мы с тобой стоим у замка, а он рушится.

    • Очень романтично, - фыркнул я, вылезая из теплой постели. Лаура идиотка. Дурочка-с-переулочка. Тупа как пробка. Хорошо хоть не первая и не последняя в моей жизни женщина.

Зашел управляющий? Дворецкий? Холоп? Принес бумагу какую-то. Никак не могу разобраться с этими словечками – иногда такое скажу, что слуги лорда от страха в столбняк впадают – думают, колдую. И какой идиот в галактическом союзе меня сюда направил? Одно и хорошо – не старею. И то плохо: только влюблюсь, как следует в какую-нибудь бабу (есть девушки в местных селеньях…), женюсь, как полагается и пошло-поехало. Она – дура старая, а я в гриме хожу и … по утрам.

Если верить им, то веков через 10 на этой всеми забытой планетке будет легенда о Макклауде, как на Земле. Тот самый случай: я под старика гримируюсь, любимая в ходячий скелет превращается…

Да что уж там! Вот взять хотя бы этих из замка, – сколько самогона летом ушло, когда эпидемия чумы была, – не оценили гады! Говорят: “Всевышний спас”. Ну-ну. Хотел бы я посмотреть, как “Всевышний” самогоном полы натирает. Завтра пойду к королю Артеку магом наниматься. Он, правда, бабник, говорят, ну так я же вроде мужиком смотрюсь…

И тут, наконец, появился Волшебник.

После ужина Кот и Гном наперебой рассказывали о мелких дорожных приключениях. Получалось что-то вроде:

На Кота накатила сонная одурь от обжорства, и он побрел наверх, в одну из гостевых спален, а Гном с Волшебником продолжали разговор. Между делом, зашла речь о вине, Гном поделился с Волшебником своей идеей стать виноделом, и тот дал ему несколько полезных советов. Волшебник, конечно, при этом преследовал корыстные интересы – Гном обещал присылать ему с каждого урожая бутылку-другую вина. А Волшебнику очень не хотелось пить какую-нибудь гадость. В общем, Гном и Волшебник быстро подружились.

Утром, пока Гном спал, Кот вылез на грустное осеннее солнышко, погреться и вычистить шерсть. Город показался ему несколько более оживленным, чем накануне. Оказалось, отмечали день рождения принца и устраивали карнавал. Кот сбегал в ближайшую лавочку к портному и купил пару карнавальных костюмов себе и Гному. Волшебнику, с его способностями, костюм был без надобности.

Сказать, что Гном был в ужасе от этой идеи – значит, ничего не сказать. Гном был потрясен до глубины души. С одной стороны, его жизнь так резко изменилась, что было бы вполне естественно теперь появится на карнавале в костюме шута (именно такой для него выбрал Кот; он утверждал, что других подходящих не было, но кто ж ему поверит!), с другой стороны, Гном был консервативен, как все гномы. Решили кинуть монетку. Кот загадал на “орла”, что Гном идет на карнавал. Монетку кидал Волшебник, поэтому она упала “орлом”. Гному пришлось переодеваться. “Ничего не поделаешь, судьба”, - развел руками Волшебник. Никакого ехидства не было в его лице только потому, что его лицо никогда не показывало отрицательных качеств его натуры…

Вечер подкрался, как на кошачьих лапах. Кот, Гном и Волшебник, Кот и Гном - узнаваемые, Волшебник - не очень, вышли из дома и отправились к площади перед ратушей. Народу было довольно, много, раздавались хлопки в ладони и от хлопушек, пахло шашлыком, горели факелы и разноцветные фонари на зданиях. И, конечно, громко играла музыка.

Сначала они потеряли Гнома. Бубенчики на его колпаке все время звенели где-то рядом, а потом исчезли. Волшебник сказал Коту, что бы он не беспокоился, потому что “Шута похитила Фея, закружила в танце и отдавила ему ногу; он скоро вернется, хотя ему и понравилось”. Кот минуты две переваривал эту информацию, потом кивнул, и они продолжили путь сквозь толпу. Но Гному не суждено было их догнать. Две очаровательные дамы, наряженные пчелами, подхватили его под руки и пытались напоить элем. Это им удалось, Гном совсем развеселился и в результате этого к Волшебнику вернулся только под утро и не один. А Кот и Волшебник продолжали веселиться вместе. Волшебник постоянно менял облик – что-то ему не нравилось. Можете представить себе изумление молоденькой молочницы, переодетой в платье герцогини, когда вместо прекрасного принца, который был в начале полонеза, ее партнером в конце танца оказалась подвыпившая торговка! Кот любезничал с дамами, назначал свидания направо и налево, благо костюм позволял. Одну из них он даже поцеловал в уголке и плевался, увидев, что это болонка.

Ночь подходила к концу, Кот расстался с милой кошечкой, уверяя ее в вечной любви, забрал Волшебника, который напился до такой степени, что стал самим собой, и отправился восвояси. Едва он успел прилечь на диванчике в гостиной (подниматься наверх сил не было), как ввалился что-то напевая Гном (здесь у меня случилась опечатка – напивая, по вполне понятным причинам) и поволок за собой наверх здоровенную женщину в розовом платье феи с помятыми крылышками. После получасовой борьбы, и фея и Гном, наконец угомонились, и Кот уснул.

Утром Гном старательно пытался вспомнить, кто это рядом с ним валяется, и не мог припомнить, у Кота или у Волшебника был розовый костюм. Выходило, что ни у того, ни у другого. Затем стали всплывать имена: Розалина, Муриам, Керсти, Беата, Лаура. По прошествии некоторого мучительного для озадаченного Гнома промежутка времени, он перестал забивать свою гудящую голову подобными глупостями и пошел было умываться, но тут проснулась Она.

Она произносила эти фразы совершенно обесцвеченным голосом.

Дама не ответила, Гном вышел из комнаты, спустился в залу, обнаружив там весело напевающего Волшебника, попросил его “поделится запасом бодрости с умирающей клушей наверху и транспортировать ее домой”, после чего сел в кресло и заснул снова.

Днем голова не болела только у Волшебника. Поэтому все были им недовольны.

А к вечеру Кот с Гномом увязали дорожные мешки, изрядно поворошив волшебниковы запасы, и отправились в путь.

 

О том, как Кот влюбился.

Впервые они встретились в Барнских скалах. Обстановка была сама что ни на есть романтичная: воздух тих и свеж, крики парящего ястреба, озеро Лех с живописными группами елочек вокруг. Кот и Гном остановились на берегу, развели костерок, зажарили пару куропаточек.. , и тут появился он. Надо отдать ему должное – Жадюга отличался хорошим чувством юмора. Что их и спасло. Потому что когда из-за елочек вылез здоровенный дракон, они несколько растерялись. К счастью, напал он не сразу. Сначала спросил:

Кот и Гном принялись за еду. Жадюга почувствовал себя лишним.

Дело в том, что Жадюга забыл свою печать, а без этого талисмана он не привык убивать кого-либо. Кот и Гном, стоило дракону скрыться за гостеприимными елочками, быстро увязали вещи и помчались вниз.

Через некоторое время они оказались деревеньке Дымки. Называлась она так, потому что с Дороги, петляющей вокруг скал, были видны только ее трубы и дым из них. Теперь же она была вся в столбах дыма – Кот и Гном попали на настоящее пепелище. Из всей деревни уцелело несколько человек. Они собрались на каком-то бревне и беседовали. Когда Кот и Гном подошли, одна женщина подняла голову и спросила:

Кот и Гном навьючились мешками и оглянулись на скалы. Дракона не было видно. Зато когда они пошли прочь от деревни они услышали рев Жадюги. Такой рев, что они побежали, и на бегу у Гнома подкашивались ноги, а у Кота – лапы. Потому что этот рев был ревом одураченного дракона. А драконы очень не любят быть одураченными.

Конечно, Кот и Гном подумали, что именно их уход вызвал такую бурную реакцию. На самом деле это было не совсем так.

Кот и Гном мчались к спасительной кромке леса. Они были на самой опушке, когда их настиг дракон. Словно свечки вспыхивали деревья за их спинами, дракон то терял их из виду, то снова находил. Так наступил вечер – в погоне и жаре горящих деревьев. А в сумерки дракон их упустил, и они затерялись в Диколесье. Утро Кот и Гном встретили в бурьяне горной расщелины. Жадюга улетел звать на помощь родичей. А наши друзья позавтракали – нельзя же из-за какого-то дракона пропускать завтрак – и отправились в путь. Каким-то чудом они через неделю без приключений добрались до Тарна, где и остановились на зимовку.

Как-то раз Кот и Гном бесцельно бродили по улицам Тарна. Начинался октябрь – десятый танец Духа. Все пивнушки они уже посетили, а в “Стену” возвращаться не хотелось. Они гуляли по крепостной стене. Волшебник когда-то говорил, что оттуда прекрасный вид на княжество. Они шли, заглядывая в бойницы. Вдруг Кот заметил во дворе замка юную герцогиню, играющую в мяч с госпожой Коти де Лео. Герцогине было лет шестнадцать, придворной даме Коти – семнадцать. Они обе веселились. Кот остановился и стал смотреть. Герцогиня, нескладная, очаровательная той неловкой грацией, которой прелестны новорожденные оленята с заплетающимися ножками, прыгала по зеленой площадке. Коти (он сразу про себя стал звать ее так) представляла собой само изящество. Неуловимыми движениями она бросала и ловила мяч. Тут Гном потянул Кота за собой.

Они пошли дальше.

С тех пор с Котом стало твориться что-то неладное. Гном сначала не очень понимал, что именно. Кот стал подолгу пропадать один. То он хочет зайти к Волшебнику, то ему понадобилось купить фляжку на другом конце города, то еще что-нибудь.

Коти де Лео прочно засела у Кота в голове. Однажды утром герцогиня и Коти отправились в церковь одни. Церковь находилась напротив “Стены”, герцогиня обратила внимание на то, что чаще всего Кот караулит их там, и сделала соответствующие выводы. С девушками была дуэнья, герцогиня потащила ее вперед, Коти шла сзади.

Кот валялся, лапы за голову, на возу с сеном и грыз соломинку, Гном, сидя внизу на складной скамеечке, чинил сапог.

Гном посмотрел на Кота и застыл с открытым ртом: тот, с глупейшей улыбкой во всю морду смотрел вслед Кошке, стоя на четвереньках!

Он спустился с воза. Коти обернулась и смотрела на него. В каком-то полусне он подошел, представился. То же сделала она. Кажется, они даже не поняли слов друг друга. Потом послышался раздраженный крик толстой дуэньи, Коти бегом догнала герцогиню, обернулась и улыбнулась ему. Кот стоял. К нему подошел Гном.

Гном пошел к “Стене”. Кот, вприпрыжку, догнал его.

Было раннее утро. Дремал стражник, прислонив спину к стене трактира, выставив брюхо, тугое, как барабан, на солнце и бормоча под нос: “5 часов утра и все спокойно”, словно напевал сам себе колыбельную. Где-то кричал петух, лязгали кастрюли в доме напротив, одинокая лохматая собака подняла лапу на стражников сапог. А стражник храпел.

Так обычно начинается утро во всех городах княжества. Где-то в мостовую врастают пальмы, где-то – ели, но стражники дремлют под утро везде.

У ратуши их дремало двое. У замка герцога один еще держался, остальные дрыхли без задних ног.

Кот не спал. Он сидел на ограде сада во дворике дома, где жила Коти и сочинял серенаду. Глаза у Кота не слипались, он был бодр и словно чуткий страж хранил сон возлюбленной. Серенада получалась блестящая, Кот почти изгрыз конец пера. Во что бы то ни стало, Кот хотел совершить подвиг в честь графини.

Кот твердо решил что-то сделать. Как-то раз они с Гномом сидели в “Стене” и пили старый добрый эль. Они сидели не одни – множество самых странных личностей к ним присоединилось, не спросив разрешения. Впрочем, Кот и Гном были совсем не против. Имена у пришельцев тоже были необычные. Их было семеро, все они были едва знакомы. Монах – полный, веселый и горланистый богатырь, без умолку трепал языком – рассказывал неприличные анекдоты про принца и его семейство. Напротив него сидел Лунь, похожий на сушеный гриб, с медной кожей и яйцеобразной головой, обрамленной коротко стрижеными сединами. Викинг, еще более толстый, чем Монах гном, заливаясь смехом, тряс безумно длинными светлыми усами. Рядом сидел Эльф, тонкий и изящный, как все эльфы, но с этакой сумасшедшинкой в глазах. Он смеялся больше всех, особенно над рассказами Монаха. Эард и Мусорщик зашли в “Стену” вместе. Они были друзьями, но постоянно ссорились, и их все время приходилось разнимать. Оба имели мрачный вид и были неисправимыми циниками. Последним сидел Кузнец. Будь Викинг побольше ростом, они бы могли сойти за братьев, хотя Кузнец толстым не был – его просто было очень много, про таких говорят – зельем вспоен. И у Кузнеца были рыжие усы.

С этими кьорлами была целая история. Дело в том, что кьорлы почти не видимы. Как-то раз Монах, будучи еще послушником, убежал в лес после пьянки, а на утро явился в какую-то таверну и с выпученными глазами рассказывал завсегдатаям, что видел в лунном свете танец кьорлов, и будто бы за танцем наблюдал Сам Творец. Теперь уже эту байку слышали во всех питейных заведениях города, а “напиться до кьорлов” стало поговоркой.

Викинг уже вылезал из-под стола, когда разговор вдруг перекинулся совсем в другое русло – стали говорить о делах. Прежде всего, денежных.

Кот и Гном внимательно прислушивались.

Громкий хохот потряс таверну так, что у Матта кружки заплясали на полках.

В саду крепости около крошечного фонтана, под липами росли кусты чайных роз. Кот сидел на каменной ограде и теребил крошечную розочку. Деревья бросали здесь пятнистую густую тень, и за ней, как за вуалью хорошенькой женщины, пряталась трава, яркая, усыпанная гранитной крошкой дорожка. Он вышел к стене и стал смотреть вниз. Внезапно, что-то насторожило его, Кот обернулся и увидел Коти.

Коти, красная, как алеющее на горизонте маковое поле барона Волка, осторожно приближалась к нему, делая вид, что совсем его не замечает. Внезапно ее огромные изумрудные глаза уставились на него, и испуганная, она отступила в тень. Растворилась, будто бы ее и не было.

Коти выглянула из-за дерева, Кот прыгнул ей навстречу, и вмиг прелестная герцогиня оказалась на дереве. Кот отступил. Коти спряталась за кустом. Кот подобрался к кусту и дружелюбно мяукнул. Любопытная мордочка Коти выглянула и обнюхала его. Потом вся она показалась, потерлась щекой о его бок в знак приветствия (Кот распушил усы, словно готовился к бою) и обошла его вокруг, принюхиваясь. Кот осторожно погладил ее шейку, Коти мурлыкнула и игриво перевернулась на спину. Но стоило Коту двинутся, как она снова оказалась на дереве.

Кот сел и стал вылизываться. Коти спрыгнула с дерева и демонстрируя полнейшее равнодушие, отправилась в сторону от стены. Кот осторожно двинулся за ней.

У ограды фамильной резиденции, куда проскользнула герцогиня, он остановился и позвал ее.

Коти не отвечала – ей хотелось подразнить его. Кот двинулся за ней вдоль ограды, но она исчезла.

Он вернулся к городской стене и сел, жмурясь на солнце. Внимание его привлекли разноцветные бабочки, и он немного позабавился с ними, потом отряхнулся, надел заплечный мешок и двинулся к таверне.

По дороге он прошел мимо ограды дома де Лео и заглянул туда в надежде еще раз увидеть ее. Но за оградой он обнаружил лишь ухмылявшегося в усы графа Тигро, молодого полосатого франта, часто бывавшего у герцогини в гостях.

В “Стену” Кот пришел убитый – дальше некуда. Он плюхнулся за стойку и потребовал от Матта пива “на четверых”. Тройка желающих выпить за компанию обнаружилась мгновенно – Лунь, Кузнец и Викинг, ставшие теперь неразлучными друзьями, сидели здесь третий день подряд.

Кот вздохнул.

Кузнец загадочно улыбнулся и сказал:

На следующий день Кота никто не видел. Слегка встревоженный Гном сидел за стойкой и развлекал Матта пустой болтовней о преимуществах чугунных котлов и сковородок. После того, как они обсудили, зависит ли урожай яблок, сточки зрения неоклассической магии и астрономии от появления в небе красной звезды Карбул, Гном не выдержал и вылез на улицу. Кота не было видно.

Гном вернулся в “Стену”.

Кот появился через неделю, хмельной и веселый, словно только что нажрался до отвала копченой селедки, усы у него топорщились, в шерсти налипли репей и чертополох. В общем, Гном давно его таким не видел, если не сказать – никогда.

Кот запрыгнул на высокий табурет с порога, всеми четырьмя лапами, опрокинул пустые стаканы со стойки и радостно крикнул:

Матт сбился с ног, выставляя на стойке кружки.

На следующий день Кузнец и Кот, на телеге, груженной склянками, отправились в направлении Ннале. Остальные пробирались лесом.

Остановились они под стенами замка Роуми где жил барон Осел Красивый. В деревеньке на базаре их вытеснили к самому краю, и пошла торговля! “Покупатели” повалили гурьбой, возвращались за добавкой, ругались, пихались, пытались торговаться. Цену заломили неслыханно высокую.

В разгар толкотни к прилавку приблизился невзрачный человечек в одежде цветов барона. Он подошел к Мусорщику, в сторонке завязывающему склянку в мешок.

Мусорщик дунул в лесок – переодеваться в очередного “покупателя”, по дороге обрадовав Кузнеца и Эарда тем, что наушник барона уже приходил, и кажется, у барона имеется весь набор хворей, какой только может быть.

Спустя некоторое время, человечек вернулся с охраной, легко раздвинул ряды “покупателей” и сказал:

Излишне говорить, что торговец и покупатели испарились сразу после получения денег…

В Стене их встретил напившийся до состояния половой тряпки Эльф с синяком под глазом, которого бережно поддерживал Викинг, по обыкновению хохочущий.

Они обернулись и обнаружили у себя за спинами блюдо с жареным оленем, полосатая шкура была постелена под ним как скатерть. Вскоре вся компания сидела за столом и ужинала. Один Эльф в беспамятстве валялся наверху…

Рассказ о том, как Кот мылся после “загула”.

 

Кот сник.

Видели бы вы, как все над ними хохотали!

В то же утро Монах рассказывал Матту, как Эльф напился до потери сознания; Матт пропустил это зрелище, поскольку был очень занят на кухне. А теперь их хозяин хохотал на всю таверну.

Эльф пошатнулся, ухватился за дверной косяк и съехал по стенке, хлопая глазами.

В то знаменательное утро Кот собирался признаться Коти в любви и, что Гном называл верхом дурости, предложить ей руку и сердце. Кот с утра бродил по комнате заунывно вопя “мау-мау”, на все едкие реплики Гнома отвечал, гордо подняв голову: “Да, я подурнел!” и трагично заламывал лапы. Что поделаешь, март на дворе.

Еще до наступления вечера Кот выскочил с постоялого двора, как собакой укушенный. Свидание должно было состояться ночью, чтобы и она не слишком стеснялась, да и он чувствовал себя… ну, в общем, понятно. Итак, Кот выбежал на дорогу и прыжками помчался к дому Коти. По дороге его чуть не сбила с ног невидимая в сумерках карета, но Кота это не остановило, а даже раззадорило. Наконец он оказался около ограды ее сада. Он влез на дерево; в спальне Коти служанка взбивала подушки. Кот устроился поудобнее и стал ждать.

Где-то после полуночи, Кот посмотрел на месяц, лицом почему-то напоминающий Волшебника, и месяц подмигнул ему. Кот зажмурил глаза, потом открыл их, и видение исчезло. Месяц, как месяц. “Морок”, - подумал Кот, вспомнив уроки Ведьмы.

Наутро Кот, сонный и обеспокоенный, подошел к привратнику с наивным вопросом: не здесь ли живет семья де Лео? Привратник ответил: “Это их дом, Сэр, но они выехали вчера вечером. Начинается война, Сэр. Королевская семья тоже покинула Тарн”.

Кот приполз в “Стену”, плюхнулся на лавочку у двери и достал флягу с вином. Сначала он ее долго разглядывал, потом глотнул и бросил в кусты. “Прокисло” - подумал Кот.

На следующий день они с Гномом снова были в пути.

Грусти Кота хватило ровно на неделю, в течение которой не происходило ничего интересного, поэтому и рассказывать об этом особо нечего. Они потихоньку подбирались к Ннале – самому северному из равиннских городков.

Кот и Гном пришли к Ннальским воротам перед часом Ящерицы, ворота чуть было не закрылись перед их носами. Пошлину с них взяли, как с бродяг, небольшую. В городе было тихо, они побрели по улице в поисках ночлега. Ннале притих, огни не горели, и найти в темноте постоялый двор было непросто. Но Кота с Гномом вело какое-то своеобразное чутье. Они попали в симпатичную гостиницу, где сонный хозяин в ночном колпаке проводил их в одну-единственную свободную комнату.

Наутро Кот и Гном решили подсчитать наличность и выяснили, что на двоих у них около ста восьмидесяти золотых. По подсчетам Кота на эту сумму можно было жить припеваючи около года. По подсчетам Гнома выходило меньше месяца. Решено было деньги экономить, питаться за счет кого-нибудь третьего, что и было сделано. Узнав последние новости, наши друзья отправились в замок герцога ннальского, который как раз справлял день рождения старшей дочери. Поскольку страшненькая дочка герцога засиделась в девицах, господа, подобные Коту и Гному, то есть молодые, привлекательные, свободные и умеющие владеть оружием, здесь только приветствовались. Единственным испытанием, которое соискателям руки и сердца дочери герцога приходилось пройти, был бал. Что приятно, пир там тоже был. Это обстоятельство и привлекло сюда Кота с Гномом. Экономия!

В то время – много-много лет назад – в Ннале были странные обычаи. Кот и Гном попали на пир к герцогу случайно, и они не знали, что нельзя дотрагиваться до руки дамы в танце, а лишь касаться ее плеча; что подать бокал вина, не касаясь пальцев – своего рода искусство; что верх галантности – мимоходом поцеловать одежду любимой, не говоря уж о том, что по окончании пира хорошо бы появиться невзначай в ее окне. У Кота и Гнома “любимой” не было; Кота подхватила под руку веселая вдовушка с огромным декольте, находящимся на уровне котова носа; Гному повезло меньше – его вытащила за руку именинница.

Дочка у герцога не была уродиной, но ее внешность поражала дисгармонией. Она была низенькой, вровень с Гномом, толстушкой, у нее были васильковые глаза, великолепная коса, толщиной в руку; на этом ее достоинства заканчивались. Голос у нее был визгливый, нос – картошкой, светлые, почти белые ресницы и брови и, что самое ужасное, она была умненькой. Гному она понравилась. Он ей тоже. Причем настолько, что свидание продлилось далеко за полночь, в духе этих мест.

Кот напрыгался, наелся, напился. Танцевал он почти все время с веселой вдовой, которая вертелась вокруг него, пытаясь очаровать своими ужимками. Он попытался найти Гнома, но из этой затеи ничего не вышло, пришлось возвращаться в гостиницу одному. С утра он обнаружил Гнома на соседней кровати, и у того было такое счастливое лицо во сне, что Кот понял – Гнома надо спасать. Он спешно припомнил наставления Ведьмы по поводу приворота и отворота, составил какую-то гадость, которая, как ему казалось должна помочь, и поставил стаканчик с зельем на табуретку Гному под нос. Гном проснулся, обнаружил травяной отвар, решил, что с Котом что-то не так – вон какой стал заботливый, что его надо спасать, то есть убираться подальше от веселой вдовушки и всего Ннале. Он так спешно собирался, что Кот был потрясен до дна желудка. Сборы прошли рекордными темпами, за пол дня уложены были все вещи, куплена провизия и эль в дорогу. Решено было сначала завернуть снова в Тарн, а потом кратчайшей дорогой – домой.

Они бодро шагали по Тарнскому тракту, мимо проплывали ели Диколесья. Говорили, в этих краях водится какое-то чудовище, но должно быть оно избегало встреч с путниками, по крайней мере на тракте его никто не встречал. А вот следы были повсюду, словно Дикий Лесь, как окрестные жители называли чудовище, специально их оставлял. Следы были пятипалые, вдавленные в дорогу на ладонь и поэтому страшноватые. Близился вечер, ночевать на улице Кот и Гном не собирались. Свернув с дороги они зашли в некое здание, показавшееся им постоялым двором. Они вошли внутрь и увидели существо, наполовину погрузившееся в миску с чем-то вкусно пахнущим. Судя по запаху, это был плов. Кот вышел вперед – не по причине излишней храбрости, а исключительно из любопытства.

 

Кот и Гном шли по тракту, расшвыривая в разные стороны прошлогодние листья, неизвестно зачем сюда попавшие.

 

Когда-то, былью поросло, не вспомнить и когда,

жил старый мельник у реки и с ним жила жена,

они смотрели, как плывут пылинки в свете дня,

и облака несут дожди вокруг гнилого пня,

шумел тростник, плескал ручей, порхали мотыльки,

им было хорошо вдвоем у голубой реки.

Зерно на мельнице молоть, судачить о своем,

Вот, дескать, как мы хорошо на мельнице живем.

Жена ведуньею была, гадала во дворе,

А мельник трубки дым пускал по солнечной жаре.

И так их жизнь текла в камнях, течением реки,

И не мечтали ни о чем седые старики.

Пусть были счастливы они, но даже мотыльки

Не вспоминали тех двоих у голубой реки.

 

О том, как Кот и Гном разбойничали и веселились.

Кот и Гном брели по лесу и слушали пение птиц. Вдруг они заметили дымок костра неподалеку.

Они вышли под сень огромных елей. Под елями сидел великан добродушного вида, с зеленой растительностью на широком лице, и жарил над костром рыбу, надетую на прутик.

Солнце вылезло на небо,

Лучик греет под кустом

Все мои четыре лапы,

Хвост, закрученный кольцом.

Что-то злое подбежало,

Гавкнуло зубастым ртом,

На мои четыре лапы,

Хвост, закрученный кольцом.

Гнался долго он за мною,

Но не видел под крыльцом,

Все мои четыре лапы,

Хвост, закрученный кольцом.

На окошко – прыг! Там блюдце,

С вкусным свежим молоком

И мои четыре лапы,

Хвост, закрученный кольцом.

За столом сидит колдунья,

Пробежали под столом

Все мои четыре лапы,

Хвост, закрученный кольцом,

В уголке лежит подстилка,

Миска с мясом и, притом,

Все мои четыре лапы,

Хвост, закрученный кольцом.

Я люблю носиться скоком,

Прыгать и играть с мячом,

И мои четыре лапы,

Хвост, закрученный кольцом.

По паркету, как по травке…

Что еще сказать о том?

Все мои четыре лапы,

Хвост, закрученный кольцом.

Кот и Гном спокойно добрались до полянки, хлебнув настойки для храбрости, разложили костерок, навалили под кленом охапку листьев и заснули. Утром Кота разбудили какие-то крики. Он открыл глаза и обнаружил, что спит не под кленом, как ему казалось ночью, а в кустах бузины почти посреди полянки.

После этих слов Лисы на поляну выскочил господин Кот, собственной персоной.

Кот и Гном устроили засаду на самой опушке леса, на виду у замка Пти. Кот возлежал на кресле из разветвляющегося ствола дуба, за ухом у него торчала дубовая ветка, что придавало ему сходства с его любимым идолом, “богом вина и закуски”, как шутливо прозвал его Гном. Гном засел в кустах.

По дороге двигалась от замка повозка, на ней сидел лохматый возничий, а в повозке развалился граф де Лис. Со своей казной, с которой он не расставался. На этот сундучок и нацелились Кот и Гном.

Когда повозка приблизилась к дереву, Кот нацепил на морду черную бархатную полумаску и прыгнул. Граф де Лис даже не успел понять, почему свалился с повозки, а Гном уже вскочил в нее и, вытолкнув лохматого, стегнул лошадей.

Вместо ответа Кот достал меч и критически осмотрел лезвие.

Повозка подпрыгивала на камнях, скрипела, Гном выжимал из нее все, что можно, но видно было, как быстро приближается отряд конных шерифов. Кот сунул меч в ножны, достал из заплечного мешка горсть песка, пробормотал заклинание и бросил на дорогу перед всадниками. На несколько мгновений повозка исчезла за стеной непроницаемой пыли. Этих мгновений Гному хватило, что бы развернуться и спустить повозку вниз по склону, вдоль которого вилась дорога. Они с Котом бросились в другую сторону, засели в кустах и видели, как повозка перекувыркнулась, подминая под себя отчаянно ржавшую лошадь. После этого Кот и Гном быстро побежали через поле, а озадаченные шерифы постояли над покалеченной лошадью и вернулись восвояси. Жаль, что они не видели, как с помощью возничего сам сиятельный граф посетил склон, дабы пошарить дрожащими лапами по траве возле лошадиного трупа и убедиться, что сундучок исчез вместе с телами его похитителей.

Итак, у Лисы было теперь такое приданое, что граф не мог от него отказаться.

Кот и Гном веселились на свадьбе у графа Лиса не долго – как бы кто не узнал. Захватив с собой провизию, бочонок эля и пьяного в стельку Мусорщика, они направили свои стопы в какую-то таверну, где и завалились спать. Хозяин собирался стребовать с них плату вперед, как с лиц, не внушающих доверия, но увидев, как Гном швыряет в угол комнаты меч, счел нужным заткнуться.

Граф Лис, стоя у алтаря и хмуря морду, прикидывал, во сколько ему обойдется содержание жены и, не дай Дух, детей.

Монах к ночи до того расчувствовался, что начал безостановочно чихать, посему он быстро закончил церемонию, чихнув, сказал: “аминь” и удрал в дальний угол с бочонком эля подмышкой, чтобы выпить за здоровье молодых.

Всего за вечер исчезли двадцать пять бочонков, что сильно огорчило графа.

Лиса, с лицом морковно-красного цвета принимала поздравления.

Пустые бочонки были обнаружены утром, в количестве двадцати штук; еще пять продавал на деревенском базаре старичок, удивительно напоминавший Гнома…

Первое, что Кот и Гном увидели, когда попали в Тарн, был плакат с портретом Гнома, очень неплохим портретом, надо сказать, на котором огромными буквами было написано “РАЗЫСКИВАЕТСЯ!”. За какие прегрешения и кто ищет Гнома, они выяснять не стали, но стоило им попасть в “Стену”, как Гном потребовал себе мыло, полотенце и нож и побрился. После этой процедуры узнать его стало невозможно. Один из плакатов Кот содрал со стены замка и повесил у себя над кроватью, а позже этот плакат попал в Дом Гнома и украшал стену над камином.

К Тарну подкрадывалась зима, которую Кот и Гном намеревались переждать. Поскольку денег могло на зимовку не хватить, Кот опять стал сочинять баллады. И тут выяснилось, что вклад Коти в процесс сочинения любовной лирики просто неоценим. Как и положено, раз в неделю Кот грустил по своей возлюбленной. Нельзя сказать, что он это делал всерьез, и тем не менее, это помогало ему сочинять грустные песни, в которых Она именовалась “госпожой Кошкой”. Правда, терзания в балладах были явно преувеличены, но его мастерство за это время, видимо, возросло, и слушали его молча и сосредоточенно. Иногда даже деньжат подкидывали.

Жили они в комнатах хозяина, то есть Матта, и питались в основном у него на кухне. Плакаты с изображением Гнома настойчиво напоминали о себе, поэтому высовываться лишний раз Гному не хотелось.

Однажды ранним утром Кот проснулся первым и отправился на кухню умываться. Почему на кухню? Да потому, что там много всего вкусного. Процесс умывания, как это ни странно, весьма способствует принятию внутрь пищи. Особенно, если умываясь, не использовать воды.

Когда Гном появился полчаса спустя; завтрак был уже почти полностью съеден.

Вскоре Гном вернулся, вытирая руки о халат и щурясь на яркое зимнее солнышко.

Делать, как всегда было нечего. Вернее, было несколько вариантов: выпить чего-нибудь с Викингом и Кузнецом, и выслушать от Луня все, что он думает по этому поводу (а он, как трезвенник, думал ну очень много!), либо выпить с Эардом и Мусорщиком, либо снова издеваться над Эльфом, что уж совсем нехорошо. Тоска зеленая! Почему именно зеленая, никто не знает, но этот цвет, причем цвет осеннего болота, а не какой-нибудь изумрудно-зеленый, лучше всего подходит к слову тоска. Кот прикинул в уме все эти варианты, и понял, что надо придумывать что-нибудь новенькое. Поскольку со своими мозгами у него, как всегда что-то не ладилось, он оделся потеплее и побрел к зданию ратуши в надежде обнаружить там дом Волшебника. И обнаружил.

Волшебник, как всегда, улыбался.

Он стоял на ступеньках крыльца, облокотившись о витые перила, и рассматривал письма, которые держал в руках, на ходу испепеляя ненужные. Конечно, у него был такой вид, словно он оказался здесь совершенно случайно, и даже разыграл удивление когда “заметил” Кота.

Перец черный, горошком

Кот сел к низенькому столику, на котором стояло блюдо с булочками и изящная белая чашечка, откуда доносился сказочный аромат. Рядом, на еще одном столике, повыше, лежали стопкой книги. Кот попытался найти Дневник Мерлина, который так понравился ему и Гному в прошлый раз, но не нашел и взял поэтому первый попавшийся трехтомник. Неизвестный автор написал три тома с названиями: “Перец черный, горошком”, “Перец черный, горошком - 2”, “Перец черный, горошком, снова с нами”.

Кот открыл наугад один из них и увидел следующую запись:

перец черный, горошком

две свиные ноги с кожей

стручок острого перца

четыре луковицы

растительное масло

мед

листья пятилистника маринованные

уксус

соль (йодированная)

бесконечное количество всяческих пряностей

сухари

один бочонок крепкого эля

Прочие страницы книги были девственно чисты и незапятнанны.

В чашке кончился напиток, Кот отхлебнул из фляги и достал другой том. Название его изменилось, теперь это был “Трактат о пути Великого Джар”.

Кот открыл флягу и залпом допил содержимое, почти не почувствовав вкуса. И тут его позвал Волшебник. Голос Волшебника явно доносился из столовой, а в столовой, как известно, вкусно кормят, поэтому Кот не мог не прийти.

Вот как Кот шел в столовую: дверной косяк – бум - стена справа – столб – библиотечный шкаф – Ой! – стена слева – падение в проем слева – уууу – стена впереди – вазочка на подставке – дзынь! хрусть… - снова книжный шкаф – шелест падающих книг - стена слева – поручень справа – падение с лестницы – брань (печатать это нельзя, никакая цензура не пропустит) – борьба с декоративным доспехом на подставке – бум-бом-блямс! – улица – дверь – опять улица – лес - дерево – дерево – дерево – дерево – дерево – дерево – дерево – дерево – дерево – дерево - дерево – лесенка - домик в лесу…

Следуя путем Великого Джар, надо помнить о том, что следовать ему невозможно.

Путь этот долог и тянется на протяжении всей жизни. Не верьте тем, кто говорит про жизнь после смерти. Ее нет. Бесконечная череда реинкарнаций преследует нас в жизни. Не следуйте моему пути, потому что следовать чему-либо - это не мой путь.

Путь Великого Джар начинается в сумерках. Мягкими, кошачелапыми движениями отодвигается все; неслышно… До звона сгущается воздух, ажурные огрызки крон деревьев и молочно-белое небо. Мир постоянно меняется, прыгает, как водомерка по водной глади. Дышать нечем, но это и не нужно; поток воздуха стоит столбом над открытым ртом. Тело невесомо и неуправляемо, словно его ампутировали как нечто лишнее.

Тетка Гнома была довольно пухлой; все время удивленные тонкие брови и круглые глаза, улыбка, утопающая в круглых, как яблоки щеках.

Подзадул Ветер-с-Гор, и Кот вымчался оз усадьма, погнохортившись за нитром. Главзгляд кого по дотропке заприлепся кза побегочку звездолиста, на которойм ослебелпной свездочкой расцвепились буты, кон взоднял ее све тремли а взаткнул рядза ухм, и кего окликнула какая-то кошвушка, и он улыбнулся ей так, что усы подвстали торчком, поймал в полете маленькую золотрыжую бабочку, зажал ее в лапах и преподнес девушке; та с улыбкой разжала его лапы, бабочка пулевтела ей прямо в лицо, задев носик крылышками, что испугало девушку; она вскрикнула, всплеснула руками, и на дощатый тротуар посыпались ее покупки - мешочек с черным перцем, пара свиных ног, лук, горшочек меду, пучок листьев пятилистника, яйца; Кот помог ей все это собрать, стараясь ненароком дотронуться до ее красивых хищных рук с острыми коготками; яйца не раскололись, зелень выглядела так, словно была свежевымыта. Рядом вылетел дилижанс, Кот, зажав пучок зелени в зубах, прыгнул на задок, кинул девушке этот импровизированный букет и скрылся за поворотом. Перед ним свесилась дубовая ветка, словно протянутая рука с растопыренными пальцами, он подпрыгнул, ухватился за нее…

Путь Джар в том, что бы жить естественно, как растение, повинуясь порывам ветра и не следовать никакому пути.

Лист пятилистника придавал неповторимый, терпкий и теплый вкус, ароматный пар поднимался над блюдом…

Кот оторвал взгляд от тарелки и увидел за столом семь здоровенных котов, которые уставились на него семью парами глаз.

Кот сидел ни жив, ни мертв.

Довольный от замечаний воздержался.

Кот летел по улочкам пулей.

Правила игры.

Свет зажегся, и в нем Кот увидел стол, покрытый зеленым сукном, на котором лежала доска из квадратов темного и светлого дерева. По доске, словно прогрызенные червем текли ручейки, точно повторяющие очертания мира Духа. Только вот эти линии постоянно менялись и двигались. На квадратах стояли фигуры и шары. Шары были цветные, с надписями на неизвестном Коту языке, фигурки из слоновой кости изображали короля, королеву, принца, придворных и горожан. Себя и Гнома Кот не обнаружил.

М.:B8-C8

К.:C6-D6

М.:С8-G1 Выбывают Рыцарь№1 и Рыцарь№2, Шут, Булочник

К.:H2-D5(правое)-переход D5(левое) Выбывает шар Г. Новое правило: Шут не выбывает.

М.: Марх спасен! Неплохо. F4-D4(левое)

К.: Королеве угрожаешь? Шут-D4(левое)-переход D4(правое) C3-A1 Выбывают шары Ж и ЗС.

М.:E1-H8 Выбывают Торговка и Принц.

К.:D5-B7 Выбывает шар Ч. Новое правило: Шары стоят два хода.

М.: Тарн спасен! Новое правило: Королева стоит.

К.: F7-A2(правое)-переход A2(левое) Выбыл шар Ф.

М.:Новое правило: Кот не устанавливает правил.

К.:A1-A6(правое)-переход A6(левое) Выбывает шар С.

М.:A8-A6 Выбыла Принцесса.

К.:A2-C7(левое)

М.:E3-G3

К.:C7-G3 Выбыл шар К

М.: Новое правило: все фигуры Кота выбывают кроме Шута и Волшебника.

К.:D6-A6 Выбыл шар Б.

М.:A8-E4

К.:E5(правое)-D5(левое)

М.:E1-A5 Новое правило: шары могут перемещаться по диагонали.

К.: G3-A8(левое)-переход A8(правое) Выбыл шар З.

М.:A5-D5(левое) Выбыл Шут.

К.:H8-D5(левое) Я выиграл! Выбыл шар О.

Кот проснулся в холодном поту и спустился вниз, в зал.

Про то, как 40 волков ели одну овцу.

“Жили-были в королевстве сорок стражников. И послал их глупый король ловить Кота и Гнома. Король, конечно не подумал. За него подумал Кот. Поймал он в деревне овечку, покрасил ее в рыжий цвет и отпустил в лесу. И гонялись стражники три месяца за маленькой овечкой. А потом поймали ее, зарезали, съели и отравились (а все потому, что переврали рецепт – надо было брать свинину!). Вот такая история”.

Сидели как-то раз Кот и Гном в “Стене”. Сидели они и думали, поскольку были на удивление трезвы. Только-только зацветала весна, и Дух танцевал четвертый танец перед восхищенными обитателями Мира. Пора было уезжать из Тарна.

И Кот с Гномом рассказали Добряку Матту о своих затруднениях. Матт обещал помочь.

На следующий вечер, не успели друзья привести в порядок оружие и доспехи, как к ним подошел богато одетый джентльмен, назвавшийся купцом, и предложил им работу. Оплата была невысока, но джентльмен был приезжим, а значит, донести на Гнома не мог, поэтому Кот и Гном приняли предложение. Они еще не знали, какими неприятностями это им грозит.

Господин Коапси, как он себя назвал, Кот и Гном вышли из Тарна на рассвете. Вещей у Коапси, на удивление, оказалось немного. И нагрузили на Кота. Точнее, Гном нагрузил. Он сказал, что иначе Кот подохнет от ожирения. Это было забавное зрелище: господин Коапси на лошади, Кот и Гном – пешком. Гном был обвешан оружием, Кот – вещами.

Через некоторое время, они присели отдохнуть и поужинать. И тут Кот услышал назойливый неприятный звук, как будто толстый комар жужжит над ухом, а может, стрекочет кручик.

И из-за леса вылетел дракон. Он пронесся вперед, развернулся и начал пикировать прямо на них.

Кот, Гном и Коапси, увидев это, схватили сумки и бросились в лес. Дракон не успел – фигурки метались между деревьев. Но он не отставал. Пробежав около рухта, они заметили груду валунов и спрятались под ней. Долгожданная передышка! Кажется, они оторвались.

Кот отпустил бледного, как полотно, Коапси. После этого всю поклажу переложили на него. Кот и Гном шли осторожно, держа оружие наготове.

Гном ошибался. Драконов было всего лишь сорок.

Семеро отпрысков старого дракона, он сам, дядья, зятья, кумовья. Печать Жадюги была сделана из красного золота, с инкрустацией драгоценными камнями, в основном – изумрудами. Мало того, Коапси исхитрился украсть печать перед свадьбой младшей дочери Жадюги, брачный контракт скрепить было нечем, так что жених и невеста летели тоже.

Драконы рыскали по всему лесу, но в лесу найти бывалых путешественников было трудно, а жечь сухой ельник драконы побаивались. Кот, Гном и Коапси укрылись в скалах у подножия исхмисского хребта, огонь они не разжигали, ели не вкусно и мало, дичи не было. Путешественникам грозил голод.

Коапси побледнел. С чувством юмора у него было плохо.

Впрочем, с чувством юмора у всех было плохо в эти дни. Драконы, кажется, были неутомимы. Сидеть в горах до бесконечности было глупо. Кот и Гном судорожно искали выход.

Однажды ночью, когда дежурил Гном, зашелестел листьями ветер, и появился Дух.

Осиновый Ветер подхватил Кота и Гнома и потащил к Лесоземью.

Когда Кот проснулся, было совсем светло. Рядом спал Гном. Комната была уютной и почти родной. Кот выглянул на улицу – ошибки быть не могло, это была таверна “Старый хлев”, где Кот часто ночевал раньше, до встречи с Гномом. Кот ужаснулся своему открытию и со стоном повалился в кровать. Через некоторое время он очнулся; чесалось подмышкой. Кот разворошил шерсть и обнаружил, что нахватался блох.

В те времена бродячих рыцарей было полно. В “Старом хлеву” остановился некий сэр Виндфорс, от которого Кот и Гном узнали о дальнейшей судьбе Жадюги и его печати. История была довольно грустной.

Необычное поведение драконов было замечено властями, и так как эти твари сильно мешали земледельцам и скотоводам, на них устроили облаву. В результате, большинство драконов разлетелось по своим разграбленным пещерам, несколько самых упорных были убиты, Жадюга в их числе. С ним была целая история. Отряд рыцарей примерно из тридцати человек и нелюдей окружил его со всех сторон у кромки леса. Жадюга решил схитрить. Всем известно, что разговаривать с драконами очень сложно. Они все переворачивают вверх ногами, хитрят и увиливают, и всегда добиваются своего. Жадюга начал предлагать преследователям выкуп за свою шкуру, но его не очень-то слушали. Тогда он потребовал суда, как и положено по закону. Выяснилось, что в законах действительно нет специальной оговорки, о том, что драконы не имеют права на суд; и суд состоялся. Заседание проводилось в чистом поле, так как ни в одно из городских зданий разъевшийся дракон не мог пролезть. В качестве присяжных были приглашены фермеры с земель, разоренных драконами. Обвинителями выступал граф де Лео, на землях которого, как оказалось, и творились эти безобразия. Можно себе представить, как были настроены присяжные. Судьей был принц Тарнский.

Самое удивительное, что Жадюга почти убедил всех в своей невиновности. Он юлил и заискивал, сыпал бумагами направо и налево, и выходило так, что у него было чуть ли не разрешение проводить карательные операции на землях графа, им же самим и подписанное. Весь судебный процесс пошел бы “псу под нос”, по меткому выражению Кота, если бы один маленький озорной мальчишка, попавший на суд по причине крайнего любопытства, не залепил (в шутку) камнем Жадюге в глаз. Видимо, тут вмешалось Провидение, потому что сей бросок куска горной породы с родных для Жадюги исхмисских гор прекратил существование дракона на землях Тарна, и вообще его существование, как таковое. Не нужно, наверное, говорить, что народ не сильно огорчился по этому поводу. А зря, кстати. Потому, что если бы кто-нибудь кроме нашего знакомого Волшебника имел несчастье хорошо знать содержание древних манускриптов, то этот кто-нибудь вспомнил бы пророчество старого Айви, в котором сие происшествие описано как нельзя более подробно и мальчику предстоит стать “чумой” здешних земель. А попросту говоря, королем и тираном, к тому же. Но в Тарне этого пророчества никто никогда не читал, а посему народ радовался, три недели уплетал (по другому это не назовешь) тушеное драконье мясо, устраивал танцы, и так далее, и так далее. Праздник удался на славу, даже празднование Нового Года не было столь внушительным.

Кот и Гном грабят барона Волка

Кот и Гном шли по дороге, когда им повстречался очень грустный лось.

В полдень они подошли к замку. Он был внушительным и хорошо укрепленным, а стража на воротах строго звякала железными алебардами. Кота и Гнома они пропустили, после того как Кот слегка усыпил их внимание простеньким заклинанием. Найти барона труда не составило – в его покои вела ковровая дорожка, затканная гербами и красными цветами. Гном остался на пороге, а Кот прошел в залу, где рядом с гигантской кроватью под балдахином стоял барон, а вокруг него суетились слуги – барон готовился к отъезду в Тарн.

Барон сохранял молчание. Не потому, что он был нем или туг на ухо, но потому, что хамство барона уже вошло в поговорку у местных жителей, не говоря уж о том, что он считал обращение “сэр” не совместимым с собственной значимостью и вообще, не подобающим столь важной особе. Его лицо, напоминавшее сморщенную сливу, повернулось к окну, не замечая Кота. Кто-то из находившихся в покоях барона лакеев подсказал: “Наиприятнейшего Вам утра, достопочтенный господин барон”; тут только Волк соизволил заметить гостя.

Наихрабрейший из феодалов затрепетал, как осиновый лист и достал из ножен меч, но поскольку лапы его не слушались, выронил; и, закрыв лапами глаза, забился под кровать. Лакеи разбежались, как тараканы от метлы. Кот поднял с пола меч барона, собрал все украшения, какие нашел, подхватил из-под подушки сундучок с золотом и хотел было уже откланяться; но тут, осознав, что убивать его не собираются, вылез барон.

Последняя фраза была для стражника, который, набравшись храбрости, пытался их остановить. В остальном, двор крепости был безлюден; не без помощи Гнома, разумеется.

По дороге они встретили Хорошую Малиновку.

С тех пор барон Волк стал заикой и самым нервным типом в окрестностях Тарна. Что, впрочем, не мешало ему быть все таким же тираном. Неисправим оказался!

Кот и Гном решили отметить восстановление справедливости в каком-нибудь кабаке. Они веселились, выпили все запасы эля у хозяина, а Кот на радостях сплясал такую джигу, что развалил дубовый стол. Гном подхватил Кота подмышки и дотащил до сарая, где им предстояло ночевать.

Вдруг Кот проснулся.

Наутро они шли по лесу, и у Кота голова от боли разваливалась на куски.

И так весь день.

К вечеру они вышли на поляну, где в кружок сидели несколько вурдалаков.

Вслед за ним потянулись и остальные. Кот и Гном встали спина к спине и обнажили мечи. Схватка была короткой. Первый нападающий поднял топор над головой Гнома и тут же рухнул с обрубленными по колено лапами. Второй и третий полезли к Коту, но он проскочил между ними, и они сами друг друга покалечили. Поскольку Гном остался с открытой спиной, на него напали сразу и спереди, и сзади. Окрик Кота, поворот Гнома вокруг оси, и оба нападающих лежат на земле. Последний пытался напасть на Кота, но и с ним особой мороки не было – Кот подставил ему лапу, и вурдалак грохнулся, причем столь неудачно, что попал прямо на лезвие чьего-то топора. Едва Кот и Гном отдышались, как на них полетело нечто в мешке, одетом на голову и с маленьким деревянным мечом в ручках. Нечто визжало и захлебывалось криком.

Гном приподнял его за шиворот, Кот снял с него мешок, и под ним обнаружился зареванный, разодетый в парчу и шелк десятилетний сорванец, который молотил Гнома кулаками.

На небе уже высыпали звезды, когда маленький принц далекого заморского Оако срезал Коту ус с одной стороны, а следующим выпадом упер острие кинжала Коту в брюхо.

Гном все это время готовил ужин на костре вурдалаков. Они поужинали и легли спать, и принцу снился сон, как он обороняет целый замок от полчищ вурдалаков, и головы врагов летят направо и налево, а за спиной стонет от ужаса дочка иманского герцога, которая лучше его лазит по деревьям, а сейчас боится даже выйти из своего угла…

Утром за принцем пришли слуги. Они были в ужасе, суетились и все время спрашивали, не случилось ли чего с принцем, страшно ли ему было, когда он убежал в лес, и вообще, как он мог так с ними поступить, ведь его папочка будет сердит, ах он неблагодарный мальчишка! В этой суматохе Кот и Гном тихонько удалились.

Они уже были почти дома, когда оказалось, что денег у них нет, провизии – тоже, а на горизонте появился явно заброшенный курятник.

Куры рванулись в разные стороны, но Кот все-таки одну успел ухватить за крыло.

Надо отметить, что “султаном” в своем гареме Пеетух не был никогда, так как был он хиленьким. В его вотчине царил матриархат, и бедняге оставалось только писать любовные романы с собой в роли рыцаря-соблазнителя. Хозяйкой курятника была Первая курица. При ней состояли: Вторая курица, в роли секретаря-осведомителя; Пятая курица как судья и делопроизводитель; Шестая курица, которая вечно всем мешала, путалась под ногами и была никчемным существом, она была Курицей-на-побегушках. Третья и Четвертая курицы тоже входили в свиту Первой, исполняя роль фрейлин. Они постоянно ссорились между собой, выясняя всякий раз один и тот же вопрос: кто из них Третья, а кто – Четвертая. Смысла в этом споре, конечно, не было, но многим курам нравилось послушать их послеполуденную ругань на насестах – этот ритуал был столь обычен, что действовал на остальных как лошадиная доза успокоительного.

Господин Пеетух мог, в общем, кричать сколько угодно - к нему никто не присоединился, как это ни печально, поэтому на ужин Кот и Гном ели замечательное жаркое в соусе из красной сморошки.

А сверху за ними следил месяц с лицом волшебника, и улыбаясь, будил колокольчиком крошек кьорлов, которые завели вокруг Кота и Гнома свой хоровод. И прекраснее этого зрелища Гном не видел, несмотря на то, что был занят едой.

О том, как сгорело родовое поместье Гнома.

Они шли весело, почти бегом, наперебой рассказывая друг другу старые анекдоты и напевая. Они шли домой!

Впереди показался знакомый дубовый лесок, ряд звездолистов вдоль дороги, Гномий ручей и мостик через него, поросший мохнатой травой холм, за которым был Дом.

Когда Кот и Гном поднялись на холм, они увидели на месте Дома лишь обгорелые кирпичи. На разрушенной стене сидел старый ворон, огород весь порос разнотравьем, ограды не стало. Нетронутым остался только мост с витыми чугунными перилами и дорога. Та самая, по которой они когда-то ушли. Та, по которой сейчас вернулись.

Кот опустил голову в знак сожаления. Бесполезно проклинать дохлого дракона.

Они спустились к ручью и набрали в нем воды. Вода была чистой и прохладной, между камешков мозаичного дна пробивались стебли кувшинок. Гном полез на склон, где раньше стоял его дом, Кот немного отстал, засмотревшись на воду. Когда он тоже поднялся, Гном сидел на обгорелом фундаменте и курил трубку, с сосредоточенным видом оглядывая руины. Кот плюхнулся рядом, достал флягу с вином и протянул Гному. Вино было терпким и сладким, как перезрелая ежевика, и очень крепким.

Гном посмотрел на куски стены, сложенной из кусков горного гранита, подмигнул Коту, и они занялись обустройством места для ночлега. И тут с дороги послышался топот лошадиных копыт. Кот в это время был у ручья, набирал воды в флягу. Он поднял морду и увидел группу всадников в цветах дружины ннальского герцога, скачущих из-за дубов прямо к ним. Кот подошел к Гному и они приготовились к встрече.

Кавалькада приближалась. Поскольку бежать было некуда, Кот и Гном постарались сохранить спокойствие. После официального приветствия, из которого было ясно, что в Ннале их не забыли, последовало нечто странное. Из задних рядов подъехал сам герцог. Он спешился и подошел к друзьям.

Как Дом Гнома стал домом Кота.

Кот и Гном решили поставить Дом на прежнем месте, прямо у ручья. Первым делом, они расчистили холм от обгорелых останков старого Дома. Потом начали возводить каменные стены. Камень везли с другой стороны отрога Вайги на повозке Гнома, которая неведомыми путями попала к соседнему фермеру. Тот был честным человеком и повозка вместе с парой нордосских лошадок была возвращена хозяину. Лошадкам фермер подарил новые имена – Милки и Грегори. А Коту и Гному он показал местную достопримечательность. Как вы думаете, какую? Могилу Гнома-младшего, безвременно скончавшегося во время пожара. Могил родителей на кладбище в Виккале Гном не нашел, а когда спросил у фермера, что с ними стало, оказалось, что они по другую сторону гор, живут у старшего брата Гнома. Гном послал им длинное письмо, в котором описал подробно все свои приключения (оно играло не последнюю роль в написании этой книги).

Строительство затянулось. Через год герцог Ннальский, как и обещал, прислал свою дочь, но почему-то уже с мужем. Герцогиня и ее супруг подарили Коту и Гному мешок золота, что было, конечно, очень кстати, и уехали. Гном даже не успел как следует расстроиться. Да и некогда было этим заниматься – как раз начинали класть крышу.

В Доме было четыре спальни – одна для Гнома, одна для Кота и остальные для возможных гостей; Комната для Дружеской беседы – с камином и уютными креслами, присланными из Тарна Волшебником; Столовая, тоже с камином, посередине – дубовый стол, а над ним карта земель Карма, с отмеченным на ней маршрутом их путешествия; Комната для Выпивки в хорошей компании – просторная, с длинным столом и скамьями; Гостиная, где симпатичные столики на кривых ножках соседствовали с не менее симпатичными диванчиками; просторный холл с многочисленными вешалками для плащей и шляп; огромная кухня и, наконец, Мастерская, где хранились инструменты и стояла небольшая наковальня.

Дом получался на славу. И месяц улыбался ему по ночам.

В большой зале был сложен очаг, на нем поджаривалось размоченное вяленое мясо, и варилась фасоль. Кот задумчиво чистил зубы рыбьей косточкой. Гном сидел на ступеньке и тер руки об фартук.

Словарик для путешественников по Солнечному миру и Сумеркам.

Составитель: Волшебник (все претензии – к нему).

 

 
Hosted by uCoz